Русская история в жизнеописаниях ее главнейших дея - Страница 79

Обретение мощей св. Петра. Миниатюра из Лицевого свода.

Таким образом, Борис затевал великое дело, но у него не хватило ума и умения добиться своей цели. В Польше сел на престоле государь, особенно не желанный в Москве, – сын шведского короля, с которым Московское государство находилось в недружелюбных отношениях. Борис вскоре после восшествия Федора на престол отправил посольство в Турцию с изъявлением своего миролюбия. Там приняли московского посла хотя дружелюбно, но довольно надменно; в Константинополе не верили уверениям в дружбе и жаловались на буйство казаков, а московский посол объяснял, что казаки – воры, беглые люди и не находятся в послушании у государя. На юго-востоке в 1586 году кахетинский царь Александр отдался в подданство московскому государю. Это подданство могло быть полезно для грузин, так как из Москвы отправили к ним для исправления тамошних обрядов несколько монахов, священников и иконописцев, которые оказались очень учеными и сведущими людьми в сравнении с грузинским духовенством; но для Московского государства оно влекло за собой только хлопоты и опасности, втягивало Москву в опасное столкновение с Турцией, Персией и горскими народами, так как Александр был тесним со всех сторон и потому искал опоры в Москве. Власть над его землями оспаривали и персы, и турки. Борис уклонился от всякого разрыва с Турцией из-за царя Александра, а Персия, находясь в ожесточенной вражде с Турцией, предлагала сама союз Москве, думая вооружить ее против Турции. Борис ограничивался только словами и неясными обещаниями, из которых ничего не выходило. Между тем русские, приняв на себя обязанность защищать Александра, послали ему помощь против его врага, тарковского Шевкала, и напрасно потеряли до 3000 своих людей. Тогда на берегу Терека был укреплен Борисом еще прежде основанный и покинутый казаками город Терк, с тех пор постоянно имевший ратных людей и управлявшийся воеводами.

М. В. Нестеров. Царевич Дмитрий.

В 1587 году Борис заключил договор с Англией. Елизавета, узнав о силе Бориса, сама написала ему письмо, называя своим дорогим родственником, и просила дать такую привилегию членам английской компании, чтобы они не только могли во всей России торговать беспошлинно, но чтобы кроме них не позволялось торговать никаким иноземцам; чтобы сверх того им было разрешено при помощи со стороны русских искать Китайскую землю и пр. Требуя таких выгод для своих, Елизавета никак не хотела допустить московских купцов в Англию для торговли. Борис отклонил излишние требования, как, например, исключительное право английской компании на торговлю в русских краях с изъятием всех других иноземцев; он указал на несообразность позволения искать новые земли, но дал право беспошлинной торговли одной английской компании, тогда как товары всех других иноземцев и даже англичан, не принадлежавших к компании, облагались пошлинами. Торговля англичан в русских землях была оптовая; розничная продажа не была им дозволена. Способ торговли был преимущественно меновой, хотя англичанам предоставлялось право чеканить монету, платя за то пошлину, подобно тому как в то время монету дозволялось вообще бить денежным мастерам по определенной форме с платежом пошлин в казну. Главные предметы вывоза были лен, пенька, рыба, икра, кожи, деготь, поташ, сало, воск, мед, меха. Воск дозволялось менять не иначе как на порох, селитру и серу – на предметы, необходимые для ратного дела. По известию англичан, в начале царствования Федора по сравнению с давним временем чувствовался упадок вывоза, свидетельствовавший об уменьшении производительности в стране. Так, воску вывозилось прежде до 50 000 пудов, а в начале царствования Федора – только до 10 000; количество же вывозимого сала снизилось со 100 000 пудов на 3000; очень упала тогда торговля льном и пенькой после утраты Нарвы и ее пристани, зато количество мехов, ценность которых означена англичанами на 500 000 рублей в год, увеличилось после открытия пути в Сибирь и с каждым годом возрастало по мере движения русских на восток.

Состояние народа при Борисе стало лучше, чем при Грозном, уже потому, что хуже времен последнего мало можно найти в истории.

Вообще Борис в делах внутреннего строения имел в виду свои личные расчеты и всегда делал то, что могло придать его управлению значение и блеск. Такой смысл имело преобразование, совершенное им в порядке церковной иерархии. Борис задумал учредить в Московском государстве патриархию. Он воспользовался приездом константинопольского патриарха Иеремии, который со своим греческим духовенством разъезжал для сбора милостыни и привез царю Федору икону с каплями Христовой крови. Гостям оказали блестящий и вместе с тем очень чванный прием. Греки поражены были блеском золототканых одежд царя и царицы, унизанных жемчугом, усыпанных дорогими каменьями; богатством окладов на бесчисленных иконах; огромными серебряными сосудами, изображавшими зверей, птиц, деревья; настенной мозаикой, блиставшей золотом и изображениями из Священной истории. Борис сообщил патриарху свое намерение насчет учреждения патриаршества. Иеремия одобрил это намерение. Борис предложил самому Иеремии быть в Москве патриархом, но с тем, чтобы он жил не в Москве, а во Владимире, так как Борис ни за что не хотел удалять из столицы или оставлять в ней не первым, а вторым своего любимца Иова. Иеремии не слишком было хорошо в Турции, он готов был променять ее на Русь, но не хотел жить иначе как в Москве. Поэтому обе стороны сошлись на том, что Иеремия, наделенный богатой милостыней, согласился на возведение митрополита Иова в сан патриарха. Для соблюдения законности созвали собор, и архиереи предложили трех кандидатов, предоставляя царю избрать из них патриарха по своему усмотрению. Разумеется, избран был Иов, и 26 января 1589 года совершилось его посвящение.