Русская история в жизнеописаниях ее главнейших дея - Страница 83

Борис принялся за бояр Романовых. Этот род был самый близкий к прежней династии, они были двоюродными братьями покойного царя Федора. Романовы не были расположены к Борису. Борис мог подозревать Романовых, когда ему приходилось отыскивать тайных врагов. По известиям летописей, Борис придрался к Романовым по поводу доноса одного из их холопов, будто они посредством кореньев хотят извести царя и добыть «ведовством» (колдовством) царство. Четырех братьев Романовых – Александра, Василия, Ивана и Михаила – разослали по отдаленным местам в тяжелое заключение, а пятого, Федора, который, как кажется, был умнее всех их, насильно постригли под именем Филарета в монастыре Антония Сийского. Затем сослали их свойственников и приятелей – Черкасского, Сицкого, Репниных, Карповых, Шестуновых, Пушкиных и др. Ссылка постигла даже дьяка Василия Щелка-лова, несмотря на прежнюю к нему милость и дружбу Бориса с его братом Андреем. Поместья и вотчины сосланных отбирались в казну, имущество продавалось, доносчики получали награды. Шпионство развилось до крайних пределов. По московским улицам, как говорят современники, «то и дело сновали мерзавцы да подслушивали».

Н. Ф. Некрасов. Борис Годунов рассматривает карту, по которой учится его сын.

И. Е. Репин. Инок Филарет (Романов) в заточении в Антониево-Сийском монастыре.

В те тяжелые времена доносов и пыток постиг Русь страшный голод, довершивший подготовку к потрясениям. Уже в 1601 году из-за дождливого лета и ранних морозов случился во многих местах неурожай; зимой в Москве цена хлеба дошла до пяти рублей за четверть. В следующем (1602) году был такой же неурожай. Тогда постигла Московское государство такая беда, какой, как говорят современники, не помнили ни деды, ни прадеды. В одной Москве, куда стекались со всех сторон толпы нищих, погибали десятки тысяч, если верить русским и иностранным известиям. Бедняки ели собак, кошек, мышей, сено, солому и даже в припадке бешенства с голоду пожирали друг друга. Вареное человечье мясо продавалось на московских рынках. Дорожному человеку опасно было заехать на постоялый двор, потому что его могли зарезать и съесть. Тем не менее современники свидетельствуют, что в то время не было на Руси недостатка в хлебе. В окрестностях Курска и на Северской земле урожаи были очень хороши. Около Владимира-на-Клязьме и в разных уездах украинных городов стояли полные одонья необмолоченного хлеба прошлых годов. Но мало было людей, готовых жертвовать личными выгодами для общего дела. Напротив, большая часть старалась извлечь себе корысть из общего бедствия. Нередко зажиточный крестьянин выгонял на голодную смерть свою челядь и близких сродников, а запасы продавал по дорогой цене. Московские торговцы заранее накупили множество хлеба и держали под замками в своих лабазах, рассчитывая продать тогда, когда цены подымутся донельзя. Борис преследовал их, велел отбирать у них хлеб и отдавать беднякам, а хозяевам оплачивал по умеренным ценам. Но посланные сталкивались с продавцами хлеба, иногда не показывали найденного у них хлеба, а иногда продавцы хлеба отдавали на продажу по установленной тогда цене гнилой хлеб. Борис приказал отворить все свои житницы, продавать хлеб дешевле принятой цены, а бедным раздавать деньги. Но в Московской земле, по замечанию современников, должностные лица оказались плутами: они раздавали царские деньги своей родне, приятелям и тем, которые делились с ними барышами. Их сообщники, одевшись в лохмотья, приходили вместе с нищими и получали деньги, а настоящих нищих разгоняли палками. Раздача милостыни продолжалась с месяц, потом Борис рассудил, что она только обогащает плутов и скапливает голодный народ в столице; может объявиться зараза; притом подозрительный царь боялся большого стечения народа, чтобы не произошло бунта. Он запретил раздачу. Это было в такое время, когда весть о щедрости царя распространилась по отдаленным областям и в Москву шли отовсюду толпы народа за пропитанием: вдруг разразилось над ними прекращение раздачи милостыни. Многие погибали на дороге; голодные собратья терзали их трупы наравне с волками и собаками. Борис, однако, не оставил народа совершенно без внимания, но вместо раздачи милостыни в Москве посылал чиновников забирать необмолоченный и обмолоченный хлеб у землевладельцев в разных местах, покупать его по установленной правительством цене и доставлять в места, где был голод. Однако посланные от царя лица брали с землевладельцев взятки и не показывали, что у них сохраняется хлеб. Притом же и доставка хлеба с одного места в другое была затруднительна, потому что голод разогнал ямщиков, трудно было доставать подводы и лошадей.

А. М. Васнецов. Улица в Китай-городе. Начало XVII века.

Современники говорят, будто в те ужасные годы в одной Москве погибло до 127 000 человек, погребенных в убогих домах (так назывались общие кладбища для бедных, а также для найденных убитыми), не считая тех, которые были погребены у церквей.

Борис, однако, не хотел, чтобы весть о таком печальном положении народа в его государстве дошла за границу, и предполагал, что это можно утаить. Поэтому, когда по окончании голода в Москву приехали иноземные послы, Борис приказал всем наряжаться в цветные платья, а беднякам запрещено было в своих лохмотьях появляться на дороге. Смертная казнь обещана была тому, кто станет рассказывать приезжим иноземцам о бедствиях Московского государства. Между тем в то время сам царь Борис перенес семейную невзгоду. После удаления Густава, принца шведского, в Углич Борис стал подыскивать другого жениха для своей дочери среди иностранных принцев, и вот брат датского короля Иоанн в августе 1602 года очень понравился Борису, но в октябре того же года умер от горячки. Годунов и вся его семья тосковали по нему, а в народе стал носиться слух, будто сам Борис отравил его из боязни, чтобы москвичи, полюбив зятя Бориса, не избрали его царем вместо сына Бориса. Русские готовы были тогда всякое злодеяние приписать своему царю; ненависть к нему возрастала. Становилось желательным, чтобы нашелся кто-то, имевший в глазах народа гораздо больше прав перед Борисом. Таким лицом был именно Дмитрий, сын прежнего государя. Мысль о том, что он жив и вскоре явится отнимать у Бориса похищенный престол, все более и более распространялась в народе, а суровые преследования со стороны Годунова скорее поддерживали ее, чем искореняли. И вот в начале 1604 года перехвачено было письмо, написанное одним иноземцем из Нарвы; в этом письме говорилось, что объявился сын московского царя Ивана Васильевича Дмитрий, находится будто бы у казаков, а Московскую землю вскоре постигнет большое потрясение. Вслед за тем пришли в Москву люди, взятые в плен казаками под Саратовом и отпущенные на родину: они принесли весть, что казаки грозят вскоре прийти в Москву с царем Дмитрием Ивановичем.