Русская история в жизнеописаниях ее главнейших дея - Страница 38


К оглавлению

38

Волки поджидают добычу на Куликовом поле. Русская миниатюра.


Куликовская битва. Миниатюра из «Сказания о Мамаевом побоище».


23 августа, в понедельник, подъехали передовые татарские конники к кремлевским стенам. Москвичи смотрели на них со стен. «Здесь ли великий князь Дмитрий?» – спрашивали татары. Им отвечали: «Нет». Татары объехали вокруг Кремля, осматривали рвы, стены, бойницы, заборолы, ворота. В городе благочестивые люди молились Богу, наложили на себя пост, каялись в грехах, причащались Св. Тайн, а удалые молодцы вытаскивали из боярских погребов меды, доставали из боярских кладовых дорогие сосуды и напивались из них для бодрости. «Что нам татары, – говорили они во хмелю, – не боимся поганых; у нас город крепок, стены каменные, ворота железные. Недолго простоят под городом! Страх на них найдет с двух сторон: из города мы их будем бить, а сзади князья наши на них устремятся».

Пьяные влезали на стены, кричали на татар, ругались, плевали и всячески оскорбляли их и их царя; а раздраженные татары махали на них саблями, показывая, как будут рубить русских. Москвичи расхрабрились так, думая, что татар всего столько и пришло, сколько они их видели под стенами. Но к вечеру появилась вся ордынская громада с их царем, и тут многие храбрецы пришли в ужас. Началась перестрелка; стрелы в изобилии летали с обеих сторон, словно дождь. Татарские стрелки были искуснее русских; наездники на своих легких конях скакали взад и вперед, то приближаясь к стенам, то удаляясь от них, на всем скаку пускали стрелы в стоявших на стенах москвичей и не делали промаха; много русских на заборолах падало от стрел татарских. Наконец Тохтамыш сообразил, что не взять ему Кремля силой, и решил взять его коварством. На четвертый день в полдень подъехали к стенам знатнейшие мурзы и просили слова. С ними стояли двое сыновей суздальского князя, шурины великого князя. Мурзы сказали: «Царь наш пришел показнить своего холопа Дмитрия, а он убежал; приказал вам царь сказать, что он не пришел разорять своего улуса, а хочет соблюсти его и ничего от вас не требует – только выйдите к нему с честью и дарами. Отворите город; царь вас пожалует!» Суздальские князья говорили: «Нам поверьте: мы ваши христианские князья; мы ручаемся за то, что это правда». Москвичи положились на слово русских князей, открыли ворота и вышли. Татары, дав москвичам выйти из ворот, бросились на них и начали рубить саблями без разбора. Прежде всех пал Остей. По известию летописца, резня продолжалась до тех пор, пока у татар не утомились плечи, не притупились сабли. Церковные сокровища, великокняжеская казна, боярское имущество, купеческие товары – все было ограблено. Тогда множество книг, снесенных со всего города в соборные церкви, оказалось уничтоженным; вероятно, в это же время безвозвратно утрачены многие памятники древней литературы, которые представили бы нам в гораздо более ясном свете прошлую духовную жизнь русского народа, если бы уцелели до нашего времени. Наконец город был зажжен. В огне погибали те немногие люди, которые успели избежать татарского меча. Так покарав Москву, татары отступили от нее.


Серебряная монета Дмитрия Донского.


А. М. Васнецов. Оборона от Тохтамыша.


Только один Владимир Андреевич не изменил себе: выехав из Волока, ударил он на татарский отряд, разбил его наголову и взял много пленников. Этот подвиг так подействовал на хана, что он начал отступать назад к Рязанской земле, опасаясь, чтобы русские, собравшись с силами, не ударили на него: вот доказательство, что это нашествие не имело бы такого печального исхода для Москвы и всей Руси, если бы русские не были так оплошны и великий князь своим постыдным бегством не предал своего народа на растерзание варварам. Татары, возвращаясь в Орду через Рязанскую землю, не пощадили владений своего союзника, разорили их и увели из Рязанской земли много пленных. Олег бежал.

Дмитрий вместе с Владимиром Андреевичем, прибыв в Москву, тотчас занялся погребением мертвых, чтобы предупредить распространение заразы. Он давал за восемьдесят погребенных тел по рублю, и пришлось ему заплатить 300 рублей. Этот счет показывает, что в Кремле погибли от татарского меча 24 000 человек, не считая сгоревших и утонувших. Потом мало-помалу начали собираться остатки населения и отстраивать сожженный город.

Князья русские, напуганные страшной карой под Москвой, один за другим ездили в Орду кланяться хану. Надежда на свободу блеснула для русских на короткое время и была уничтожена малодушием Дмитрия.


Духовная (завещание) Дмитрия Донского с печатями.


Вражда московского князя с Олегом прекратилась в 1385 году. Поводом к уступчивости со стороны Дмитрия было то, что Олег, овладев снова Рязанской землей, взял Коломну, и посланная против него московская рать ничего не могла с ним сделать. Мир был заключен при посредничестве преподобного Сергия. В утверждение этого мира, названного «вечным», сын Олега Федор женился на дочери Дмитрия.

В Литве произошел важный переворот: сын Ольгерда, литовский великий князь Ягелло, в 1386 году женился на польской королеве Ядвиге, принял католичество, крестил в римско-католическую веру своих языческих литовских подданных и сделался главой как Польши, так и всей Литвы и Западной Руси с ее удельными князьями. С этого времени начинаются постепенное соединение Великого княжества Литовского с Польшей и распространение католичества в Западной Руси в ущерб православию. Подручник Ягелла, его брат Скыргайло, человек свирепый, получивший от Ягелла право на Полоцк, схватил находившегося там князя Андрея Ольгердовича и убил его сына; тогда друг Андрея Святослав, смоленский князь, стал мстить за Андрея и совершать жестокие разорения в Литве, но потом был разбит Скыргайлом и его братьями и пал в битве. Победители хотя и дали княжение на Смоленской земле сыну Святослава Юрию, но с условием, чтобы он был подручником Ягелла. Это было предвестием дальнейшего покорения Смоленска: оно совершилось уже после смерти Дмитрия (в 1404 году), когда Витовт прогнал князя Юрия и посадил в Смоленске своих наместников. (При Дмитрии Смоленск со своей землей в течение некоторого времени признавал первенство Москвы, но со вступлением на княжение Василия Москва надолго лишилась его.)

38